Штормовая волна - Страница 24

— Пока нет. Может и не проявляться. Это просто вопрос времени, Росс, до первой инфекции. Когда бы это ни случилось, сейчас или через год, у её сердца не хватит сил, чтобы справиться.

Глава седьмая

I

В июле Дрейка Карна посетили два гостя, один — вполне ожидаемый, другой — неожиданный. Первым был его брат Сэм, которого, как смиренно считал сам Сэм, Бог избрал, чтобы приводить заблудшие души к дверям рая. Он снова и снова получал доказательства Духа божьего в своем сердце и как в зеркале видел славу Христову. Но по скромности никогда не требовал для себя большего, чем мог предложить другим.

Работая на Уил-Грейс сдельщиком, каждую свободную минуту он проводил в часовне или за молитвой вместе с другими членами уэслианской общины или помогал в бытовых проблемах беднякам и больным в Грамблере и Соле. На чужака, приехавшего из Иллагана всего четыре года назад, поначалу смотрели с подозрением, а те, кто не принадлежал к его общине — почти враждебно. Но усердие сломило сопротивление, и теперь он был так же уважаем, как и любой другой, не надирающийся в пивнушке.

Сэм приходил к брату дважды в неделю, хотя по мере того, как росли его обязанности, визиты становились короче. Он дважды отказался от предложения Дрейка стать его партнером в кузнице, сославшись на то, что его призвание не в этом.

В этот вторник Сэм остался дольше обычного, помогая Дрейку крепить к телеге оглобли. Когда работа близилась к концу, он сказал:

— Братец, приятно слышать, что ты снова гуляешь с девушкой.

— Приподними-ка еще разок, — отозвался Дрейк. — А теперь держи ровно, пока я вколочу гвоздь. — Сделав это, Дрейк спросил: — Ты про Розину Хоблин? Я видел ее трижды, но всякий раз случайно. Люди просто болтают, что я с ней гуляю.

— Ну... Не мое дело тебе указывать, Дрейк, хотя я бы с удовольствием посмотрел, как ты женишься на подходящей девушке. Неестественно проводить всю жизнь в одиночестве. Ты знаешь, как я печалюсь, что ты не вернулся в нашу общину, как прежде, но я понимаю, что за последние три года ты настрадался, и мне станет спокойней на душе, если ты начнешь выкарабкиваться из ямы.

Дрейк отступил и нахмурившись посмотрел на телегу.

— На нужном уровне или нет?

— На нужном.

— А с этой стороны? Думаешь, здесь тоже всё как надо?

— Ага... Дрейк, ты еще так молод, но уже хорошо зарабатываешь. День за днем, месяц за месяцем ты рано встаешь, поздно ложишься и ведешь себя осмотрительно. Пусть ты и не стремишься к богатству, но всё равно наживешь скромное состояние. И к чему оно, братец? Я спрашиваю себя, и ты должен спросить себя — к чему всё это?

— Этим вопросом я никогда не задаюсь, — ответил Дрейк.

— Пока еще. Потому что тебе было больно. Но со временем даже самые глубокие раны заживут.

— Ты считаешь?

— Прошу прощения, брат, если я наступил на больную мозоль. Но ежели и так, это ведь из любви к тебе. Временами мне хочется оглядеть весь мир и увидеть, что еще нужно сделать. Не что я желаю сделать, а что должен. Помогать другим — лучший способ спасти себя. Если... если теперь ты помолишься и поверишь, что твой христианский долг — изменить свое положение, стать из холостяка женатым, то я бы сказал, мало кто так тебе бы подошел, как Розина Хоблин.

— Вот так, да?

Сэм оглядел брата. Тот был худощавым, но проведенные в кузнице годы сделали Дрейка физически крепким. Его мышцы были из тех, что сразу не разглядишь, пока они не в деле. А теперь Дрейк пустил их в ход, положив край телеги на низкие козлы, а потом начал выбивать колесную ось.

— Думаешь, я буду подходящим мужем для Розины, если не люблю ее?

— Любовь наверняка придет, брат. Если вы будете делить любовь к Христу, то и между вами появится любовь. А потом, если брак будет благословлен чудесными плодами — детьми, твоя душа станет плодородным садом и ты познаешь истинное предназначение жизни.

— А Морвенна? — спросил Дрейк.

Сэм молчал. Обычно они не упоминали это имя. Тишина прервалась лишь ударом молотка, и ось упала на пол. Дрейк начал прилаживать колесо.

— Морвенна замужем, — сказал Сэм.

— Это я и сам прекрасно знаю.

— Она — жена викария, и у них сын.

— И она живет в аду.

— Дрейк, ты не можешь этого знать.

— Я знаю. Стал бы ты советовать мне найти свой рай и бросить ее в аду?

— Но ты ничего не можешь сделать. Это печально, Дрейк, но ничего не поделаешь. Ты впустую растрачиваешь свою жизнь, всё горюешь и горюешь...

— Ну, иногда я забываю. — Он опустил колесо и вздохнул. — И стыжусь, что забываю слишком часто. Никакая боль и печаль не длятся вечно. Но другая женщина? Это будет куда постыдней и несправедливо по отношению к Розине. Я никогда не смогу отдать ей всё свое сердце.

— Со временем наверняка сможешь.

— И что же я ей сейчас скажу? Что женюсь на ней ради удобства, чтобы кто-то занимался домашним хозяйством и воспитывал моих детей? Я это должен сказать?

Сэм нагнулся, чтобы затянуть шнурок.

— Наверное, мне не стоило об этом говорить. Может, лучше было не спрашивать. Но я беспокоюсь за тебя, брат, хочу, чтобы с твоих глаз спала пелена, чтобы твоя боль смягчилась. Ведь по воле Господа нам предназначена долгая жизнь.

Дрейк подошел ближе и дотронулся до плеча брата.

— Оставь пока всё как есть, Сэм. Если мне предназначена долгая жизнь, то оставь пока всё как есть.

Это происходило в один из немногочисленных ясных дней этого дождливого летнего месяца, и вниз по холму в телеге ехал старый Пэлли Роджерс с выцветшей на ветру и солнце бородой-лопатой. Поравнявшись с мастерской, он поднял руку в приветствии.