Штормовая волна - Страница 35

Дом явно предназначался для проведения великолепных обедов или дневных приемов, а не для гостей, остающихся на ночь. Но он стоял на отшибе, и дневной визит могли нанести лишь немногочисленные знакомые, живущие неподалеку, остальным пришлось бы довольствоваться тем, что им могли предложить. Такое сгодилось бы во времена Тюдоров, когда была бы постель, а на остальное не обращали внимания. Но во времена короля Георга, двести пятьдесят лет спустя, гости ожидали чего-то большего.

Это беспокоило Элизабет куда больше, чем Джорджа, ведь она была хозяйкой, от нее зависели комфорт и удовлетворение гостей, а с некоторыми из них она даже еще не встречалась — со знакомыми Джорджа по Лондону. Четверо приезжали прямо из столицы, а это долгая поездка с немалыми расходами и трудностями (если жители Корнуолла частенько ездили на восток, то лондонцы очень редко выбирались на запад). Эти люди собирались остаться на несколько дней. Помимо отсутствия приличных спален, не хватало и приличных слуг.

Но Джордж не желал устраивать прием в другом месте или в другое время. Большой дом в Труро был еще менее подходящим, а в Кардью он не мог пригласить гостей, как предложила Элизабет. Джордж, как и многие, поднявшиеся высоко и рассчитывающие подняться еще выше, стеснялся родителей. Родителей Элизабет в Тренвите можно было вытерпеть, по крайней мере, их происхождение было видно с первого взгляда, как серебряную ложку можно сразу отличить от оловянной.

Обед и большой прием намечались в четверг. На крохотном балкончике будет играть оркестр, но танцы в зале внизу решили не устраивать, поскольку Джеффри Тренвит, построивший дом в 1509 году, установил в зале самые длинные и тяжелые в мире дубовые столы, их можно было вынести, только распилив на мелкие кусочки и выдернув из пола.

Во вторник и среду прибыли дальние гости, в четверг погода, по счастью, выдалась ясной, и утром они смогли прогуляться по окрестностям, а к полудню прибыли соседи. Старый сэр Джон Тревонанс, всё еще холостяк шестидесяти с лишним лет, вместе с Анвином Тревонансом, членом парламента от Бодмина, хроническим транжирой, вечно страдающим от нехватки денег, который с большой неохотой жил на подачки брата, столь же неохотно выдаваемые.

Сэр Хью Бодруган, распустив перышки, как он это называл, вместе со своей юной и сквернословящей мачехой, а также с нищим племянником Робертом, который собирался унаследовать их состояние, но не был уверен, сколько именно оно составляет, не считая земли и разрушающегося особняка. Лорд Деворан, друг Росса, вместе с крепко сложенной и толстоногой племянницей Бетти, которая немедленно начала оглядываться в поисках мужчины, с кем могла бы переспать. Доктор Чоук — он в эти дни охромел и мог передвигаться только верхом — со своей глуповатой и шепелявящей женой Полли, которая носила парик, чтобы скрыть седину, и, как поговаривали злые языки, развлекалась с конюхом.

Сэр Кристофер Хокинс, циничный и величавый, прибыл в одиночестве. Злые языки много чего про него рассказывали, но доказать ничего не могли. За ним последовали Джон и Рут Тренеглосы. У Джона возникли проблемы с глазами, и он то щурился, то таращился, словно от солнца. Рут растолстела, хотя ей было лишь чуть больше тридцати, вероятно, из-за выводка детей, который она принесла мужу за десять лет. В прошлом году миссис Тиг в расцвете лет соединилась с предками, но пригласили четырех сестер Рут, до сих пор незамужних и обреченных жить вместе в родительском доме, с годами становясь всё более желчными и ограниченными.

Пригласили и преподобного Осборна Уитворта с женой, а также доктора и миссис Энис. Дуайт не хотел приходить, но Кэролайн заявила, что отказ близкому соседу будет воспринят как оскорбление, и предложила принять приглашение, а потом его могут внезапно вызвать к пациенту.

— Дорогой, — сказала Кэролайн. — У меня есть муж, всем это известно. Это тот случай, когда ты можешь оказать мне супружеское внимание почти без усилий, не считая усилий по надеванию нового фрака. А кроме того... Там будет Анвин.

И Дуайт поехал.

Из этих гостей Деворанам, Уитвортам и сэру Кристоферу Хокинсу предложили комнаты для ночлега. Четырьмя гостями из Лондона были мистер Джон Робинсон, мистер и миссис Хантон и капитан Монк Эддерли.

Мистер Робинсон выглядел лет на семьдесят или больше, а на последнем участке пути так измучился, что сразу же лег в постель и появился только в разгар приема. Как объяснил Джордж, он много лет был близким другом Питта и помогал тому с деликатными делами во время выборов, подсчитывал потери и прибыли во время переговоров с торговцами местами в Палате и предлагал места от имени Питта. Во время последних выборов он уже не играл такой роли, сославшись на возраст, но по-прежнему имел влияние. Если он чего-то не знал о закулисной работе Палаты, то это и не стоило внимания. В Вестминстере ходило выражение, что он настолько ловок в переговорах и может уладить дело, «не успеете вы произнести его имя». Позже эта поговорка распространилась по всей стране. Его дружба и советы человеку, желающему войти в мир политики, были поистине неоценимы.

Мистер и миссис Хантон не имели отношения к парламенту, и Элизабет догадалась, что дворянская родословная мистера Хантона не длиннее родословной Джорджа. Он сделал состояние в Ост-Индской компании и всего два года назад вернулся из Бенгалии, приобрел обширное поместье в Суррее и имел интересы в промышленности и банках Мидленда. Как и Уорлегганы, Хантон пытался избавиться от следов своего происхождения. Приглашение на подобный прием было лестью, чтобы завоевать его дружеское расположение, столь же ценное для Джорджа, как и дружба с Джоном Робинсоном, пусть и другого рода.