Штормовая волна - Страница 70

Демельза вошла в дом и обнаружила, что гость растянулся в их лучшем кресле и принес для нее подарок — огромный пучок ракитника, который заставили раньше времени цвести в оранжерее сэра Хью. Она поблагодарила — он прекрасно знал, ничто не доставляет Демельзе такое удовольствие, как зимние цветы — и примостилась в кресле подальше от сэра Хью, но он не вернулся на прежнее место, а занял кресло поближе к ней.

Они поговорили в дружеской, но несколько отстраненной манере. Сэр Хью высказался по поводу последних военных действий (хотя не особо ими интересовался) — оказывается, этот Бонапарт теперь вторгся в Сирию и дерется там с турками, обе стороны устраивают страшные зверства. Говорят, он пытался захватить Акру, где небольшой отряд англичан усиливал турецкий гарнизон. Но так и не взял город. А один тип по имени Уэсли, хотя он не имеет ничего общего с тем проповедником, неплохо сражается с союзниками французов в Индии, в Майсоре. Демельза отвечала «да» и «нет» и использовала в качестве предлога необходимость поставить ракитник в две вазы, чтобы держаться на почтительном расстоянии от гостя. Ковер украсили маленькие желтые лепестки — букет растрясло в седле сэра Хью и на сильном ветру.

Сэр Хью сообщил, что миссис Элизабет Фицгерберт снова открыто живет с принцем Уэльским, и ходят слухи, будто Папа собирается признать их брак.

Гость резко устремился к Демельзе и обнял ее.

— Попалась! — воскликнул он с триумфальными нотками в голосе.

Демельза подняла на него взгляд и попыталась высвободить руку, чтобы смахнуть с лица локон. Сэр Хью поцеловал ее в шею.

— Это вредно для пищеварения, сэр Хью, — сказала она.

— Для вас вечно так, плутовка, — ответил он, когда Демельза сделала первую попытку выскользнуть. — Думаете я не знаю, как вы любите меня дразнить и искушать? Личико и фигура распутные, как у девки, а ведете себя, как будто время от времени позволять себе маленькие удовольствия — сродни смертельной заразе. Ваш ненаглядный вечно отсутствует, ни слуху ни духу от него месяцами. Не нужно так крепко цепляться за супружеские клятвы, будто вы кусок сургуча на письме!

— Это комплимент. Редкий комплимент. Подожгите меня с одного конца, и я затвердею на листке бумаги. Вы так любезны.

— Разумеется, я любезен, даже слишком.

— Должна предупредить, в любой момент кто-нибудь может войти.

— Ну и пусть. Они и сами этим занимаются.

— Нам следует служить примером. Так меня учили.

— Вас учили неверно. — Он понял, что Демельза вот-вот приложит свою немаленькую силу, чтобы разорвать объятья. — Хочу предложить вам сделку, моя милая. Подарите мне поцелуй, настоящий поцелуй, а не как будто курица клюет зерно, настоящий поцелуй — и я открою вам тайну.

— Какую, сэр Хью?

— Какую, сэр Хью? Звучит не слишком приятно. Что ж... это касается того, ради чего я сюда приехал, о чем я хочу вас предупредить, но, черт побери, я уеду, заперев все эти сведения на замок, если вы не согласитесь его отпереть.

— Может быть, позже. Когда вы расскажете. Если я решу, что это важно.

— Ах, ну нет, вы слишком часто меня так обманывали, шалунья. Сегодня я на это не куплюсь.

Демельза посмотрела на сэра Хью. Его крупное и грубое лицо было слишком близко. Волосы в ноздрях и кустистые брови по-прежнему оставались черными, несмотря на возраст.

— Это касается моего мужа, капитана Полдарка, да?

— Намек. Предупреждение. Кое-какие слухи.

— Но его здесь нет.

— Неважно. Вы можете ему написать. Или действовать от его имени.

— Действовать от его имени?

— Возможно, это будет необходимо.

Она задумалась. Сэр Хью был из тех, кто часто что-то «слышит» — он обладал способностью узнавать новости раньше других.

— Что ж... — протянула она.

Дополнительного приглашения не потребовалось, он тут же прижался к ее губам своим крупным ртом. Демельза терпела это несколько мгновений, но потом он стал напористей, и она высвободилась и отвернулась, чтобы скрыть отвращение.

— Черт подери! — сказал он, облизав губы. — Черт подери! Это лучше, что я пробовал за много дней! Эх... Черт подери! Вам же было приятно, могу поклясться. Попробуйте только это отрицать.

Демельза улыбнулась, хмыкнула и посмотрела в окно.

— Черт подери! — повторил он.

— Когда закончите чертыхаться, сэр Хью, расскажите мне новости, которые я купила.

— Ага. — Он снова сел в большое кресло и вытянул ноги. — Ну да, полагаю, теперь мне следует вам сообщить...

— Думаю, что следует.

— Что ж, тогда... В общем, вчера я был в Труро по судейским делам. Даже не знаю, зачем я вообще занимаюсь этими делами, когда никто об этом не беспокоится. Если вешать по полдюжины отпетых мерзавцев на перекрестке Баргус раз в неделю, то и нужды в суде не возникнет. Остальным достаточно взглянуть на висельников, как это сразу же возымеет благотворный эффект!

— На меня это не оказывает благотворного влияния, сэр Хью.

— Шалунья. Боже, до чего же вкусная.

— Не как сургуч?

— Можете насмехаться. Итак, вчера я был в Труро, и там ходят слухи. А среди них и те, которые могут вас затронуть. Некоторым образом. Вы помните старого Ната Пирса?

— Нотариуса? Стряпчего Росса? А что?

— Вы знаете, что он недавно почил в бозе? Умер? Ну так вот, он скончался. И болтают, что он оставил дела в плохом состоянии. Растрата. Так говорят. И это затронуло многих в Труро. Полдарк имел с ним дела?

— Насколько я знаю, нет.

— Ему повезло. Грозит катастрофа. Всех затронет тем или иным образом. А еще говорят, и именно об этом я приехал вам сказать, что к этому имеет отношение банк Паско.