Штормовая волна - Страница 88

— Вы слышали, что сказал Бёрк? — спросил кто-то с другого конца стола, сменив тему. — Слышали, сэр? Будто бы республиканцев во Франции погубит шпага популярного генерала! И это событие не замедлит себя ждать. Теперь, когда Бонапарт потерпел поражение в Акре, он вряд ли надолго задержится в Египте. Во Франции есть дела и поважнее!

— Не говоря уже о Джозефине, — последовал ответ.

Все засмеялись.

— Но есть еще и пресвитериане в Белфасте. И все как один республиканцы! Они отвергли католиков не потому, что те еретики, а потому что поддерживают деспотию!

— Люди в Ольстере не похожи на французских республиканцев.

— Такого я никогда не говорил — ничего подобного. Но им не нравится находиться под пятой англичан и не нравится коррупция политиков. Нет налогам без представительства в парламенте — вот их боевой клич. А мы знаем, откуда это взялось!

— А вам, капитан Полдарк, понравился первый год в Вестминстере? — поинтересовался Гуоткин.

— Да, — коротко ответил Росс. — Но это не совсем верное слово. Я там многому научился. Немного поскучал. Сначала я подумал, что от меня есть прок, а потом снова задумался.

— Вы считаете, там много коррупции?

— А разве нет?

— Боже! Какой цинизм, сэр!

— Политика по природе своей — дело грязное, — заметил еще один из присутствующих.

Росс осушил бокал и промокнул губы салфеткой.

— Но выбирать между политикой и другой формой власти не приходится. В Вестминстере есть всё — от высоких идеалов до самых низменных побуждений. А разве в этом городе по-другому? В меньшем количестве, но в том же масштабе.

— Что ж, сэр, если вы упомянули местную политику...

— Политику или предпринимательство. Скорее последнее.

— ...Три миллиона, сэр! — раздался голос. — В Ирландии три миллиона католиков или около того, и все, помимо привилегированного меньшинства живут хуже диких животных!

— Еретики!

— О да, согласен, но должен заметить, даже негр Вест-Индии в день съедает больше, чем иные из этих людей в неделю.

— То же самое можно сказать и об английских рабочих. Не нужно так далеко ходить, — вставил Ральф-Аллен Дэниэлл. — Война принесла крайнюю нищету, и многим приходится выбирать между воровством и голодом.

— Боже ты мой, не понимаю, мы тут о патриотизме говорим или подстрекаем к бунту?

— Вы говорите о городских делах, сэр? — обратился к Россу Гуоткин. — Полагаете, они ведутся грязно? Как именно?

Росс помедлил, взял графин с портвейном, налил себе и протянул его Дуайту.

— Я про банкротство банка. Оно произошло не из-за ошибки со стороны банка, а было инспирировано извне, по злой воле тех, кто обычно прячется в тени. Обычно ядом пользуются змеи, но человеческий яд таков, что посрамил бы любую гремучую змею, опустив ее на уровень слепого червя.

Росс ощутил, как Дуйат предупреждающе наступил ему на ногу, передавая графин через пустой стул Джорджу. Гуоткин выглядел озадаченным.

— Я не живу в городе и потому, вероятно, не в курсе событий. Но я не понимаю. О ком вы говорите?

— Его же убили! — воскликнул кто-то. — Совершенно точно, как пить дать. Трезвого и уравновешенного священника вроде молодого Уитворта! Он никогда бы не свалился с лошади без посторонней помощи! Да еще эта дубинка и порванный плащ!.. Но я всё равно не согласен с вами, Дэниэлл, что число преступлений выросло. Думаю, их можно сократить, если повесить побольше мерзавцев!

— Мне так жаль юную вдову. Она довольно привлекательна, но вряд ли снова найдет мужа, с тремя-то детьми и почти без денег.

— У семьи есть деньги — у его семьи. Хотя, по всей видимости, не наличными.

Росс сделал над собой усилие и произнес:

— Я говорю о тех, кто поступил бесчестно. Их имена мне неизвестны, мистер Гуоткин, поспрашивайте деловых людей. И они расскажут, если их не запугают, об анонимных письмах, которые среди них распространяли.

— Мне всё это кажется бурей в стакане воды, — вставил Джордж Уорлегган. — Попыткой найти козла отпущения для совершенно обычного банкротства. Я ценю твою преданность другу, Росс, но, как это часто с тобой случается, ты в слепоте своей не видишь фактов. — Он зевнул и прикрыл рот рукой. — А факт в том, что Харрис Паско — старый глупец, не умеющий обращаться с чужими деньгами. А если когда-то и умел, то те дни давно миновали, раз Нат Пирс сумел воспользоваться крупными суммами из трастовых фондов и...

— Ты лжешь, — сказал Росс.

На секунду повисла тишина. К счастью, это расслышали немногие, потому что вели разговоры на другие темы. Но прежде чем Джордж смог ответить или Росс добавить что-то еще, за их спинами кашлянул лакей. Дважды.

— Прошу прощения, сэр. Доктор Энис, сэр. Прошу прощения, мистер Уорлегган.

Джордж развернулся и посмотрел на слугу.

— В чем дело?

— Прошу прощения, сэр. Миссис Уорлегган. Она упала в обморок.

III

Прошел месяц. Небо озарилось летним светом, сено наконец-то поспело. По всей округе ждали уборку поля — по краям уже скошенные, но не посередине. Выглядели они, как вышитый носовой платок. Сидящие на столбах ворот чайки кричали, как нескладные стражи, а ветер ворошил их хвосты. По небу плыли похожие на синяки облака.

Французы повсюду отступали. Австрийцы заново набрали армию и нанесли поражение французам при Маньяно. Разнесся слух, что русские под командованием эксцентричного, но блестящего полководца Суворова оттеснили французов и вошли в Милан. Население приветствовало их, как спасителей. Русско-турецкий флот захватил Корфу. Французы покинули Неаполь и начали медленно отступать на север. Все завоевания Бонапарта оказались под угрозой.