Штормовая волна - Страница 96

Они прошли в дом, оставили плащи на попечение других лакеев и поднялись по короткому лестничному пролету, а затем лакей бархатным тенором провозгласил:

— Капитан и миссис Полдарк.

Их поприветствовала Кэролайн, такая ослепительная в бледно-зеленом платье и с драгоценностями, которые никогда не надевала в Корнуолле. Она представила их хозяйкам: своей тетушке миссис Пелэм в сопровождении высокого мужчины по имени достопочтенный Сент-Эндрю Сент-Джон (надо полагать, член парламента от Бедфордшира), а также миссис Трейси и лорду Онслоу. Еще там был Дуайт в новом фраке из черного бархата. Полдарки двинулись дальше, взяли по бокалу вина и оказались в огромном зале, уже наполовину заполненном — люди болтали, пили и обменивались приветствиями.

Дуайт отозвал Росса в сторонку и сказал:

— Должен предупредить. По всей видимости, здесь будут Уорлегганы. Их пригласила миссис Трейси. Но встречи можно легко избежать.

Росс мрачно усмехнулся и ответил:

— Не бойся. Мы не встретимся.

Джордж с Элизабет действительно вскоре прибыли вместе с Монком Эддерли и девушкой по имени Андромеда Пейдж — скучающей полуголой красоткой семнадцати лет, которую Монк в последнее время сопровождал в прогулках по городу. Они довольно быстро заметили Полдарков, но перешли в противоположный угол комнаты и вскоре затерялись.

Уорлегганы приехали в Лондон всего два дня назад и остановились в доме номер 14 по Кинг-стрит, неподалеку от Гросвенор-гейт. Валентина привезли с собой, поскольку в Труро разгулялась скарлатина, а в Лондоне, где совсем рядом свежесть Гайд-парка, риск куда меньше. Их поездка из Корнуолла чем-то напоминала королевский кортеж — они путешествовали в собственной карете, и заняло это двенадцать дней. В бытность членом парламента Джордж усердно коллекционировал нужные знакомства, и это сослужило ему хорошую службу. Он загодя написал кое-кому, сообщив, что желает их навестить, а очень немногие сельские джентльмены желали оскорбить отказом богача и его хорошенькую жену со связями. И в результате лишь две ночи во время пути они провели на постоялых дворах.

Нынче вечером Джордж пребывал в прекрасном настроении — Монк только что сообщил, что его приняли в «Уайтс», один из самых изысканных лондонских клубов. Утром Джордж также переговорил с Роджером Уилбрамом. Тот, в отличие от капитана Хоуэлла, не был из Корнуолла и не нуждался в деньгах, и его первым ответом на предложение отказаться от места в парламенте от Сент-Майкла был отказ. Он бы с радостью принял от Джорджа деньги за свою отставку, сказал он, громко смеясь, если бы ему предоставили другое место. А иначе получение нового места обойдется не дешевле, так какой же резон соглашаться?

Уилбрам вышел из затруднительного положения, добавив:

— Послушайте, старина, до сих пор я поддерживал Скауэна. У меня нет строгих предубеждений. Я могу с легкостью быть как его человеком, так и вашим. Можете на меня рассчитывать.

Это казалось удобным выходом, и Джордж принял предложение. Если Уилбрам начнет доставлять проблемы, всегда найдутся способы на него надавить. Важно то, что когда речь зайдет о сделке с правительством, у Джорджа будет два места.

Лицо у Элизабет округлилось, но не фигура, и этим вечером она выглядела прекрасной и аристократичной, потратив почти целый день на парикмахера, пока слегка потускневшие волосы не засияли, как корона. Как обычно, она надела белое, на сей раз в греческом стиле — свободные легкие драпировки поверх облегающего платья, украшенного золотыми цепочками. На ногах у нее были сандалии и чулки кроваво-красного цвета с пальцами, как у перчатки, на золотом поясе висел веер, а в руках — крошечная золотистая сумочка с нюхательной солью и платком.

— Дорогая, — сказал Монк Эддерли, — вы похожи на Елену Троянскую.

Элизабет тепло улыбнулась и оглядела растущую толпу.

— Когда-нибудь после окончания войны я надеюсь поехать в путешествие, если смогу убедить Джорджа. Мне хотелось бы посмотреть Грецию и острова. Хотелось бы увидеть Рим...

— Берегитесь, — произнес Эддерли, — не могу выносить, когда вы говорите, что интересуетесь только пейзажем.

— Почему же? — улыбнулась Элизабет. — А кто этот мужчина вон там?

— Тот толстяк? Здоровенный? Вы его не знаете? Это доктор Франц Ансельм, и он, моя дорогая, выкачивает из лондонских дам больше денег, чем любой другой лекарь. Хотите иметь ребенка? Вам следует обратиться к нему. Не хотите иметь ребенка или хотите от него избавиться? Вам следует обратиться к нему. Хотите остаться юной и обольщать вашего мужа (или чужого) — он пропишет вам дорогую микстуру. У вас отвратительные бородавки? Он вас от них избавит. Неужели вы не слышали об «Успокоительных каплях доктора Ансельма для дам в возрасте»?

— Он шарлатан?

— Боже, да кто из представителей этой профессии не шарлатан? Все продают какую-нибудь панацею. Но его средства, как я полагаю, действуют эффективней других.

— Какая жалость, что он не может изготовить средство для того, чтобы о нем лучше отзывались. А почему вы сказали, что мне не следует смотреть на пейзаж?

— По крайней мере, не восхищаться им. Некоторые нынешние поэты меня просто оскорбляют. Они смотрят на жизнь романтически. Это так пошло, так заурядно. Что представляют собой горы и озера, чтобы смотреть на них с интересом? Лично я, проезжая через Альпы, всегда опускал шторки кареты.

— А это кто вошел? — спросила Элизабет. — Чем-то похож на доктора Ансельма, но помельче.

— Это, дорогая, еще один важный в этом мире человек, хотя, несомненно, как высокородная тори, вы его не одобрите, как и я. Я бы насадил его на шпагу за ложные представления о войне. Достопочтенный Чарльз Джеймс Фокс. А это его жена, бывшая миссис Армистед, они поженились всего четыре года назад.