Штормовая волна - Страница 103

103

— Я из западного графства.

— Что ж, мне он нравится. Вы кричите, когда вас берет мужчина?

Она глубоко вздохнула.

— На мгновение я решила, что вы назовете меня ханжой, так что, наверное, мне стоит самой это сказать, чтобы вы не утруждались...

— Мэм, вы вложили в мои уста слова, которые я...

— Вы джентльмен?

Он вспыхнул.

— Полагаю, что так.

Впервые Демельза заметила на его щеках румянец.

— Тогда прошу меня простить, как вы уже отметили, я с запада и не понимаю лондонских манер, но разве не долг джентльмена уйти, если дама об этом просит?

Он прищурился.

— Лишь когда джентльмен уже вошел.

Это всё решило. Демельза потянулась к колокольчику.

— Я нахожу это... этот ответ оскорбительным. Прошу вас уйти.

Он еще мгновение поразмыслил, взвешивая все шансы. Потом вытащил платок и поднес его по очереди к обеим ноздрям.

— Пожалуй, отложим на другой раз.

— Будьте любезны.

Он издал короткий смешок.

— Вот значит как! Теперь я знаю, в чем дело. Вы боитесь не меня, а своего мужа! Он вас бьет?

— Да, часто.

— Когда его руки устанут, — сказал Монк Эддерли, — велите ему послать за мной. Доброй ночи, миссис Полдарк.

V

Вторая неделя Полдарков в Лондоне оказалась не столь приятной, как первая. Демельзе пришлось рассказать Россу о визите Эддерли, хотя подробности она опустила. Пусть лучше он узнает об этом от нее, чем случайно, чтобы не подумал, будто она его обманывает. Росс отчитал миссис Паркинс, чтобы впредь никого не впускала в их апартаменты, когда их нет дома, каким бы ни был предлог. Но отношения Росса и Демельзы всё равно не стали прежними. Между ними пролегло облачко непонимания и недосказанности, и в любой момент могла произойти вспышка.

Они посетили Королевскую академию и Британский музей, а в начале третьей недели поужинали с Боскауэнами в их доме на Одли-стрит. Вопреки опасениям Демельзы, это оказалось не таким суровым испытанием, поскольку матушка виконта, вдова великого адмирала, оказалась бодрой старушкой и возместила отсутствие миссис Говер.

Когда дамы покинули столовую, мужчины обсудили вторжение в Голландию, которое после первых успехов увязло в проблемах со снабжением и из-за генералов и адмиралов, не желающих рисковать. Лорд Фалмут сухо заметил, что капитан Полдарк, как он слышал, стал кем-то вроде банкира, и Росс объяснил всё случившееся.

— Надеюсь, вы не считаете, что это как-то противоречит моим обязательствам перед вами в качестве члена парламента.

— Нет... Да и не думаю, что вы стали бы обращать внимание на мои возражения, если бы я их сделал.

— Вы несправедливы ко мне, милорд. Я всегда принимаю во внимание ваши слова. Хотя очевидно, что...

— Да, вполне.

— Но надеюсь, теперь между вами и лордом Данстанвиллем стало меньше противоречий.

Лорд Фалмут фыркнул.

— Бассет — человек напористый, всегда таким был. Он слишком много суетится. Иногда это приносит плоды для графства, но чаще служит лишь его собственным интересам. Однако я полагаю, что звание пэра слегка остудит его прыть... А теперь, как я понимаю, Уорлегганам покровительствует Хокинс. Зная сэра Кристофера, могу сказать, что это обойдется недешево.

— И Джордж Уорлегган с радостью заплатит.

— Вот что интересно, — сказал Фалмут, стряхивая табачные крошки, — если всё сказанное вами про Уорлегганов правда, своим нажимом на банк Паско они лишь устроили самого Паско на более выгодную позицию и сделали другой объект своей вражды, то есть вас, его партнером!

— Думаю, Харрис Паско предпочел бы собственный банк своему новому положению, — сказал Росс, — но что верно, то верно, их успех весьма скромен. Что касается меня, то я не рассматриваю свою позицию всерьез, просто забавно, как это всё произошло.

— Я бы согласился с этим, — ответил лорд Фалмут, — не будь здесь иных мотивов.

В следующий понедельник в Палате общин состоялись дебаты по поводу нового договора о союзе с Россией. Росс не особо интересовался этим вопросом, но в заседании собирались принять участие самые известные ораторы — лорд Холланд должен был представить поправки, и скорее всего выступят Питт и Фокс. Поэтому Росс вышел в три часа, чтобы занять хорошее место на дебатах, начинающихся в четыре.

Но, как обычно, в преддверии дебатов по поправке в Палате рассматривали несколько мелких законопроектов, а среди них — билль о поддержке искалеченных солдат и моряков. И когда вместо привычного голосования поднятием рук объявили голосование путем вставания с места, Росс достаточно заинтересовался, чтобы проголосовать за проект.

Во время голосования голосующих «за» попросили удалиться, а затем пересчитали, когда парламентарии вернулись. Другая половина осталась на своих местах. Обычно спикер объявлял, какая сторона голосования должна покинуть зал, и он выбирал, будут ли это сторонники или противники законопроекта. И в этом случае Россу стоило дважды подумать, прежде чем двигаться с места.

В зале на триста мест при пятистах пятидесяти восьми парламентариях перед важными дебатами всегда образовывалась давка, и по традиции Палаты тот, кто покидал место для голосования, мог его лишиться. По этой причине члены парламента часто не голосовали за билль, который поддерживали, чтобы не потерять место, и иногда специально устраивали подобное голосование, зная, что немногие покинут зал, хотя охотно поддержали бы закон простым ответом «За».

В этом случае законопроект был поддержан в первом чтении простым большинством в тринадцать человек, но когда Росс вернулся, то обнаружил, что на его месте сидит капитан Эддерли.

103