Штормовая волна - Страница 52

К оглавлению

— Значит, мы — два сапога пара, — сказал Дрейк.

— Да...

— Но он всё равно постоянно ищет мне невесту.

— Кого?

— Ты разве с ним не говорила?

— О тебе? Нет, Дрейк.

— Розину Хоблин. Кого ж еще?

— Ты с ней виделся? — спросила Демельза.

— Еще два раза. Однажды проводил до дома из церкви, а во второй раз я шел к Гернси и остановился у ее двери.

— Она хорошая девушка. И прекрасно тебе подойдет.

— Может, и так... О да, я уверен. Ничего против нее не имею.

Джереми во дворе закричал, и Демельза подошла к квадратному оконцу. Но мальчик лишь разговаривал с одним из юных Тревиннардов, который тащил упирающуюся козу.

— Ее отец не знает, как со мной обращаться, — сказал Дрейк. — То улыбается, будто старому другу, то хмурится, словно боится, что я украду его дочь без благословения священника.

— Не стоит обращать внимания на Джаку, Дрейк. У него всегда были странности. Росс умеет с ним управляться, но я считаю его старым драчуном. Он точно бьет своих женщин.

Дрейк снова наполнил кружку Демельзы, а потом и свою. Демельза не любила козье молоко и согласилась выпить немного лишь из вежливости.

— Так ты считаешь, что я должен на ней жениться?

— Я не могу указывать тебе, что делать, Дрейк.

— Но именно это было у тебя на уме с прошлого мая. Разве не так?

Она улыбнулась.

— Росс предупреждал меня, чтобы я не вмешивалась в чужую жизнь. Он говорит, это опасно.

— Но если я женюсь на Розине, тебе будет приятно?

— Тебе она нравится?

— Очень.

— А ты ей?

— Думаю, да.

— Но это не любовь.

— С моей стороны — нет. По крайней мере, это не то, какой я помню любовь.

Демельза взглянула на него.

— Я знаю, каково это, Дрейк. Знаю... Но ты это потерял. Никто не смог бы вернуть любовь в такой ситуации... Я лишь хочу, чтобы ты был счастлив, а не сидел здесь в одиночестве. Тебе понравился рождественский обед?

— Да. Это было чудесно.

— Что ж, хотя бы ненадолго, в особенности после обеда, когда ты был с детьми, тебе было весело. Таким я помню тебя два года назад. Мне хотелось бы видеть тебя таким почаще, а это вряд ли случится, если тебя будет навещать только тетушка Нелли Тревейл. — Она поспешила добавить, прежде чем Дрейк смог ответить: — Мне нравится Розина, и очень. Она отличается от других девушек с шахты или ферм. Она разумней... умнее. Она привлекательная, спокойная и будет помогать тебе в работе. Она будет приятной... невесткой.

— Да, я и сам всё это понимаю.

— Тогда не думай больше об этом, Дрейк, — улыбнулась Демельза. — Нельзя жениться на девушке только потому, что она подходит, а уж тем более только потому, что она будет кому-то хорошей невесткой. Это твоя жизнь, Дрейк. А брак нельзя расторгнуть. Я только... только хочу, чтобы ты был счастлив и не одинок. Хорошо, когда рядом есть кто-то, с кем можно вместе работать и для кого работать. Я не хочу, чтобы ты был одинок. А иногда... любовь появляется со временем.

Он встал, подошел к маленькому оконцу и выглянул наружу.

— А у тебя было так, Демельза? Я часто об этом думал, но никогда не осмеливался спросить.

От этого вопроса у нее кольнуло в сердце.

— Нет. Я любила с самого начала. Но не Росс. Росс полюбил меня со временем. Он не любил меня, когда женился. Но со временем полюбил.

III

Вскоре после отъезда Росса начались морозы. Пока в Англии бушевали снегопады, Демельза с нетерпением ждала письмо с новостью о благополучном прибытии мужа. В Корнуолле снега было мало, но во внутренних частях подморозило, и даже кое-где на побережье. Сухая погода благоприятствовала работе насоса на Уил-Грейс. Известия от Росса пришли только 19 февраля. Его судно опередило непогоду, но многие дороги, по его словам, стали непроезжими, Темза замерзла, здания покрылись изморосью, и Лондон выглядел как город из сказок.

В начале месяца мистер Оджерс подхватил серьезную простуду и дважды падал в обморок, поэтому в церкви Сола первые три недели поста не проводились службы. На третье воскресенье, 24 февраля, вдруг распогодилось, и немало прихожан пришли в ясный и теплый денек к церкви, они стояли снаружи и болтали под неожиданно появившимся солнцем, как выжившие в кораблекрушении, дожидаясь появления священника.

Но он так и не появился. Не приехал и Оззи, которому сообщили о болезни заместителя, и потому минут через двадцать паства стала расходиться.

Среди них были Дрейк Карн, Розина Хоблин и ее младшая замужняя сестра Парфезия, носящая очередного ребенка, вместе со своим туповатым мужем Артом Муллетом. Дрейк подошел к Розине, и они направились домой вместе.

У разрушающихся стен Грамблера они остановились. За девять лет, с тех пор как большую шахту закрыли, ветер и непогода собрали свою дань с второстепенных строений, которые всегда вырастали вокруг сердца шахты, но два главных здания всё так же высокомерно вздымали дымоходы в синее небо, с куда большей уверенностью, чем шпиль церкви Сола на холме. Вокруг простиралась голая земля, поскольку за полвека сюда выбросили так много пустой породы, что сквозь камни и мусор пробивались только самые стойкие травы.

— Розина, — сказал Дрейк, — я хочу тебе кое-что сказать. Это займет всего пять или десять минут.

— Да, Дрейк, — ответила она — просто и бесхитростно. Если она и знала, что сейчас последует, то не стала притворяться, что не желает этого слышать.

Дрейк стоял перед ней, высокий и бледный, прежнее озорное выражение давно покинуло его лицо, но изгиб губ и глаза все-таки предполагали, что печалиться не в его характере. Розина выглядела рядом с ним крохотной, она была в своем лучшем, единственном хорошем, желтом муслиновом платье и черных башмаках, а по погоде надела табачного цвета плащ и темный чепец с желтыми лентами.